Гаплогруппа корейцев
Изучая статистики гаплогрупп, мы находим соответствия, несоответствия, зеркальные соответствия. Например, гаплогруппы I и J зеркальны — они образованы от IJKL. Скандинавы больше славяне (I1), чем арии (R1a) — относительно русов, у которых I1 меньше, а R1a — больше.
Происхождение гаплогрупп D — Тибет. У народа айнов — 85% гаплогрупп D и около 15% — монгольских гаплогрупп С3. Вероятно, племена айни различаются так, что у народов средней Азии и крымских татар — около 1 % D1c , это тоже айны — предки современных айнов и современных племён и народов Средней Азии. Мы полагаем, что каждый народ состоит из племён.
D1a у корейцев — 8%, остальные гаплогруппы — О
D1b у японцев — 40%, остальные статистики гаплогрупп у японцев — О (Юго — восточная Азия и Китай)
D1c Тибет, Таджикистан
D* ещё ветвь D — видимо, старшая группа, встречается редко.
по данным Т.М.Карафет (2015)
D (M174)
D* — Андаманские острова (Джарава), Гуам
D1 (CTS11577)
D1a (Z27276)
D1a1 (M15) — Тибет
D1a1a (N1)
D1a2 (P99)
D1a2a (P47) — Тибет Встречается с высокой частотой среди тибетцев, у народа пуми — 70 %.
D1a2a1 (M533)
D1b (M55, M57, M64.1, M179, M359.1, P37.1, P190, 12f2.2) — Япония
D1b1 (M116.1)
D1b1a (M125)
D1b1a1 (P42)
D1b1a1a (P12_1, P12_2, P12_3)
D1b1a2 (IMS-JST022457) — Император Японии
D1b1a2a (P53.2)
D1b1a2b (IMS-JST006841)
D1b1a2b1 (CTS3397)
D1b1a2b1a (Z1500)
D1b1a2b1a1 (Z1504, CTS8093)
D1b1a2b1a1a (CTS5406)
D1b1a2b1a1a1 (FGC6373)
D1b1b (M151)
D1b1c (P120)
D1b1d (CTS6609)
D1b1d1 (CTS1897/Z1574)
D1b1d1a (CTS218/Z1527, IMS-JST022456)
D1b1d1a1 (CTS4617)
D1b1d1a1a (CTS6909)
D1b1d1b (CTS1964)
D1b2 (CTS583/Z1516)
D1b2a (CTS220)
D1b2a1 (CTS10495)
D1b2a2 (CTS11285)
D2 (L1366, L1378, M226.2) — Филиппины (Мактан)
Гаплогруппы О — зеркальны гаплогруппе N, характерной для финно-угорских и южно — балтийских народов. О3 — статистики значительны у китайцев, О2 — у корейцев, O1 — наиболее значительны у японцев, —
O2 — 21%
O3 — 17%
O1 — 35%
C3 — 6% ( монгольская)
N1 — 6% (южно — сибирская — > южно — балтийская)
(гаплогруппы японцев)
Развитие гаплогрупп О
O M175, P186, P191, P196
O1a1a M101 (бывшая O1a1)
O1a2 M50, M103, M110
O2 P31, M268
O2a1a PK4
O2a2 M297
O2b M176/SRY465, P49, 022454 (P49 из O2b1)
O2b1 47z (бывшая O2b1a)
O3 M122
O3a M324, P93, P197, P198, P199, P200
O3a1 DYS257/P27.2, M121
O3a2 M164
O3a3 P201/021354
O3a3a M159 (бывшая O3a3)
O3a3b M7 (бывшая O3a4)
O3a3b1 M113, M188, M209 (бывшая O3a4a)
O3a3b1a N4 (бывшая O3a4a1)
O3a3b1b N5 (бывшая O3a4a2)
O3a3b2 P164
O3a3c M134 (бывшая O3a5)
O3a3c1 M117, M133 (бывшая O3a5a)
O3a3c1a M162 (бывшая O3a5a1)
O3a3c2 P101 (бывшая O3a5b)
O3a4 002611
O3a4a P103
O3a5 M300 (бывшая O3a6)
O3a6 M333 (бывшая O3a7)
ДНК-ГЕНЕАЛОГИЯ И ПРОБЛЕМА КОРЕЙСКО-ЯПОНСКОГО РОДСТВА
ВРЕМЯ от времени в руки попадают выпуски любопытного издания — "Вестника Академии ДНК-генеалогии", издаваемого химиком, биохимиком и исследователем Анатолем Алексом Клёсовым. В номере 12 тома 5 опубликована статья И. Рожанского "Япония и Корея. Ранняя история, этногенез и новый взгляд на образование алтайской языковой макросемьи с позиций ДНК-генеалогии"*, весьма примечательный пример использования в исследовании приёмов и методов нескольких наук, в данном случае, на вид историческое исследование опирается на данные сравнительно-исторической лингвистики и совершенно экзотичной ДНК-генеалогии (хотя на самом деле, всё наоборот: ДНК-генеалогия берёт на вооружение лингвистические и исторические данные).
Работать на стыке наук — выгодно (ты выглядишь пионером) и безопасно (лингвист скажет: "с лингвистической точки зрения автор сказал чушь, но ДНК-генеалогия, в которой сам чёрт ногу сломает, должно быть, на высоте!", историк скажет то же самое, только заменит "лингвистику" на "историю", занимающийся же ДНК-генеалогией скажет: "ДНК корейцев, японцев, тюрок, монголов пока что исследованы скудно, вилами по воде писаны, зато лингвистические и исторические материалы потрясающие". Добавлю лишь, что из лингвистических работ автор использует лишь три работы двух авторов (Старостин С. А. Сравнительно-историческое языкознание и лексикостатистика.// Лингвистическая реконструкция и древнейшая история Востока. М., "Наука", 1989, с 3-38, его же. Алтайская проблема и происхождение японского языка. М., "Наука", 1991, Beckwith, C. I. Koguryo, the language of Japan's continental relatives. Leiden, 2004), каждая из которых содержит небесспорные суждения.
Поскольку скопировать статью невозможно, не нарушив копирайта, позволю себе процитировать два куска (цитировать со ссылкой на источник можно).
О происхождении корейцев и японцев:
"По результатам анализа 2690 17-маркерных гаплотипов японцев и корейцев были определены основные генеалогические линии двух народов, рассчитаны времена до их общих предков и предложена модель этногенеза, учитывающая данные археологии, антропологии, письменной истории, мифологии, лингвистики и ДНК-генеалогии. Наиболее согласованной оказалась гипотеза, что в своей основе японский и корейский этносы сформировались на Корейском полуострове в период времени с 6000 до примерно 2500 лет назад. В процессе этногенеза на ранней стадии доминировали носители гаплогруппы O2b, в дальнешем к ним добавились двигавшиеся из Маньчжурии представители гаплогрупп О3, С3 и N. Отдельная история современных японцев восходит к временам около 2500 лет назад, когда жители Корейского полуострова начали постепенно осваивать о. Кюсю. Отношения первых переселенцев с местным населением, представлявшим гаплогруппу D2, были, по всей видимости, мирными и взаимовыгодными, что позволило последним на равных влиться в состав формирующегося нового народа. Расчет общего предка двух ветвей гаплогруппы O2b дал практически ту же самую датировку, что расчет времени расхождения японского и корейского языков методами лексикостатистики – 6400 и 6700 лет назад, соответственно. Этот результат можно считать косвенным аргументом в поддержку алтайской гипотезы, до сих пор являющейся спорной. Было высказано предположение о существовании еще более древней урало-алтайской диалектной общности, существовавшей 8600 лет назад или ранее, и объединявшей носителей гаплогруппы N" (Рожанский, с. 1526).
И об алтайском (?) происхождении двух народов:
"ДНК-генеалогия, в свою очередь, может внести коррективы в простую лингвистическую схему с расхождением языка по мере географического размежевания некоего народа-предка. Дело в том, что времена расхождения языков в каждой из ветвей алтайской макросемьи коррелирует с ДНК-генеалогическими датировками разных гаплогрупп, представленных среди соответствующих этносов. Для японского и корейского это O2b, для монгольских – С3, для тюркских – целый набор ветвей, включающий C3, N1b, N1c, Q1a2, Q1a3, R1a1, R1b1a1, для тунгусо- маньчжурских пока недостаточно данных. Очевидно, распад протоалтайской диалектной общности происходил не только, и не столько за счет потери языкового контакта между носителями языков, но и за счет языковых переходов этносов, говоривших на других, не родственных алтайским языках. В случае японского и корейского, видимо, имел место как языковый переход (с неизвестного языка аустрической (?) макросемьи на протоалтайский), так и потеря контакта (миграция на Корейский полуостров). Формирование других ветвей макросемьи требует отдельного рассмотрения" (Рожанский, с. 1548).
Мне по душе, что автор не гнушается употреблением вводных слов "видимо", "возможно".
* И. Рожанский. Япония и Корея. Ранняя история, этногенез и новый взгляд на образование алтайской языковой макросемьи с позиций ДНК-генеалогии. — В: Вестник Академии ДНК-генеалогии (Proceedings of the Academy of DNA Genealogy. Boston-Moscow-Tsukuba). Volume 5, No. 12 (December 2012). ISSN 1942-7484. Изд-во Lulu inc., 2012, pp. 1526-1551.
Распространение
Вероятно, гаплогруппа O2b появилась в области Маньчжурии, после чего в течение длительного времени изолированно развивалась на территории Корейского полуострова. Среди коренных представителей населения Внутренней Монголии и северной Маньчжурии встречается только O2b* (лишённая мутации 47z), к тому же весьма редко. У корейцев O2b встречается значительно чаще — по результатам разных выборок, от 14 % [2] [3] [4] до 33 % [5] .
В целом, гаплогруппа O2b встречается, начиная от монгольских народов на западе, таких как захчины [1] .
Подгруппа O2b1, характеризующаяся мутацией 47z, широко распространена среди яматосцев и рюкюсцев, и в целом обнаружена у 22 % японоязычных мужчин, при этом отсутствовала у 20 исследованных айнов. [5] [15] По оценкам, гаплогруппа O2b1 среди протояпонцев стала распространяться около 2000 лет до н. э. и может служить маркером миграции населения с Корейского полуострова на Японские острова. O2b встречается у японцев от 4 % [4] до 8 % [9] , а O2b1 у современных корейцев распространена незначительно. Поэтому возможно, что носители гаплогруппы O2b* колонизировали Японские острова ранее. У японцев гаплогруппа O2b1 обнаружена в 24 % [16] (19 % [2] —25 % [5] [9] ), у рюкюсцев — 17 % [17] (11 % [5] —20 % [9] ), корейцев — 8 % [18] (4 % [5] [12] —12 % [4] ), маньчжуров — 7 % [19] (0 % [12] [5] [4] —19 % [3] ).
Обзор гаплогруппы C3-M217
Гаплогруппа С3-M217 (M217, PK2, P44) — самая обширная и многочисленная ветвь С. Встречается с разными частотами у алтайских и чукотско-камчатских народов, у индейцев на-дене в Америке и др. Обнаружена в захоронениях хунну.
Она составляет подавляющую долю клады С в континентальной Юго-Восточной Азии. Так, у китайцев на юге Юго-Восточной Азии она обнаружена в 24 из 27 обследованных популяций с частотой 3,0-23,5%, на севере Юго-Восточной Азии – во всех 22 обследованных группах населения с частотой 4,3-29,6%. При этом предковая к С3* гаплогруппа С* у китайцев практически отсутствует (обнаружена только в одной выборке из 58 человек у двух индивидов, что составляет 0,2% от всех обследованных китайцев).
У австроазиатских народов гаплогруппа С3 (М217) имеет следующие частоты:
- Группа палаунг-ва: булан (27,3%), ва (6,3%), jing (4,4%), deang (0%). Частоты других гаплогрупп у этих народов: булан – О (63,6%), N (9,1%), ва – О (62,5%), N (31,3%), deang – O (82,1%), N (17,9%), jing – O (91,1%), H1a (2,2%), Q1a1 (2,2%).
- Группа мяо-яо: мяо С3* (6,5%), D (3,7%), O (86,1%), N (2,8%), Q1a1 (0,9%), яо C* (6,5%), С3* (2,2%), D (9,4%), N (1,4%), O (79,8%), Q1a1 (0,7%), шэ С3* (4,8%), N (1,6%), O (93,6%).
- Паратайская семья: тайская группа: чжуан С3 (М217) (1,5%), D (1,5%), N (6%), O (91%), буи D (5,5%), С3 (М217) (2,7%), N (0,9%), O (90,8%), тай D (5,6%), С3 (М217) (5,6%), O (83,3%), Q1a1 (5,6%), мулао C* (9,1%), С3 (М217) (9,1%), O (81,8%), маонань D (6,7%), O (93,3%), кам-суйская группа: дун С3 (М217) (21,3%), D (1,1%), N (5,6%), O (70,9%), Q1a1 (1,1%), шуй D (13,8%), C* (6,9%), С3 (М217) (6,9%), O (72,4%), группа ли: ли D (1%), N (3,8%), O (95,2%), группа гэлао: гэлао С3 (М217) (4,8%), N (14,3%), O (81%) [4].
Как видим, в генофондах всех этих народов преобладает гаплогруппа О.
По-видимому, носители гаплогруппы C3* (наряду с С2) оказали влияние на язык носителей гаплогруппы О, определив распад аустрического праязыка и формирование современных языковых семей, относимых к этой макросемье.
Обнаружена гаплогруппа C3* также на северо-западе Южной Америки: четыре гаплотипа индейцев из Эквадорской Амазонии (3 waorani и 1 kichwa (6%)), типированны как С3* (xC3a, C3b, C3c, C3d, C3e, C3f).
Имеется гаплогруппа С3 (PK2) у буришек, проживающих в горных районах Хунза (Канджут) и Нагар на севере Кашмира (8,2%). Другие гаплогруппы буришек: F (M89) (1%), G (M201) (1%), H1 (M52) (4,1%), J (12f2) (1%), J2 (M172) (7,2%), K (M9) (1%), L (M20) 4,1%, L3 (M357) (12,4%), O3 (M122) (3,1%), P (92R7) (1%), Q (M242) (2,1%), R (M207) (10,3%), R1 (M173) (1%), R1a1 (25,8%), R1a1d (PK5) (2,1%), R2 (M124) (14,4%).
Гаплогруппа C3-M217 и североиндийские буриши
Существуют разные гипотезы относительно языка бурушаски. По одной из них он изолированный. Согласно другой гипотезе бурушаски относится к гипотетической сино-кавказской макросемье. Данная гипотеза помимо лексических параллелей основывается на типологическом сходстве. Енисейская гипотеза основана на сильном сходстве в глагольной морфологии, в особенности в личных префиксах, между бурушаски и енисейскими языками (сохранившийся живой представитель — кетский язык, остальные вымерли). На этом основании предполагается существование гипотетической карасукской семьи, включавшей бурушаски и енисейские языки, связанной её с археологической карасукской культурой Южной Сибири, существовавшей примерно во 2-м тыс. до н.э. Согласно гипотезе, путь из Минусинской впадины до современных мест проживания бурушаски должен был проходить параллельно пути распространения дардских народов, чем можно объяснить многочисленные заимствования в бурушаски из дардских языков.
Согласно последним исследованиям лингвистов из университета Маккуори (Австралия), язык бурушаски возможно имеет индоевропейское происхождение, поскольку об этом свидетельствует лексико-грамматический анализ этого языка. Предполагается, что предки буришек пришли на эти земли с территории Фригии, и наиболее близким родственником бурушаски является фригийский язык, входящий в палеобалканскую группу. Косвенным подтверждением данной гипотезы может служить и то, что сами буриши считают себя потомками Александра Македонского.
Окуневская культура и буриши
Какая из этих гипотез верна, судить трудно. Однако, наличие в генофонде буришек гаплогрупп С3 (PK2) (8,2%), O3 (M122) (3,1%) и Q (M242) (2,1%) может указывать на приход части их предков с территории Южной Сибири. Здесь в эпоху энеолита и бронзы существовала окунёвская культура, имеющая очень сложное происхождение. Окунёвское гончарство имеет генетическое родство с местным неолитическим Усть-Бельским керамическим комплексом. Отмечается влияние окунёвской традиции на афанасьевскую керамику. Сами окунёвцы не избежали афанасьевского влияния, переняв формы курильниц и гибридных сосудов. Сюжеты каменных стел, ассоциируемых с окунёвской культурой, демонстрируют переднеазиатские и ближневосточные импульсы. Они подчеркивают скотоводческую тематику (изображение быков, повозок), и, вероятно, связаны с миграцией каких-то групп населения с территории Передней Азии, в то же время прослеживаются лесные мотивы (изображение лосей, мифических хищников).
Антропоморфные личины окунёвской культуры не свойственны для местного неолита, но характерны для Тихоокеанского региона. Инновации в погребальном обряде – каменные ящики, не характерные для неолита и энеолита Южной Сибири в целом, включая Минусинскую котловину, имеют аналогии в единственном регионе – «Северная Корея, Дунбэй и юг российского Дальнего Востока (Бойсмановская, Малышевская, Вознесеновская культуры). В этом регионе с самого начала гончарства, складывается морфолого-технологический комплекс родственный окунёвскому». Антропологические материалы окуневской культуры показывают принадлежность к кругу сибирских монголоидов. В то же время выделяются западные черты. Подлинные повозки, конструкция кузова и дышла которых сопоставима с окунёвскими, найдены в погребениях II тыс. до н. э. на территории Закавказья – могильник Триалети (курган 5) и могильник Лчашен. Среди них имеются как двухколесные, так и четырехколесные.
Можно предположить, что население окунёвской культуры – это предки бурушаски. А наличие в их генофонде гаплогруппы С3* может объяснить особенности их языка, позволяющие включить его в состав сино-кавказской макросемьи. Однако есть «но»: «Сходные с окунёвскими повозки, …, появляются в Индии лишь после арийского завоевания». Выявленный в окунёвской культуре «набор мифологических метафор наиболее полные соответствия находит в индоевропейской мифологии. Но при этом конструкция повозок и профильная манера изображения указывают на связь традиции таких изображений не с Восточной Европой (степи которой многими учеными считаются источником расселения на восток индоевропейцев), а с западными районами Центральной Азии и, опосредованно, с Передней Азией.
Археолог Ю.Н. Есин отмечает «Теоретически, из западной части Центральной Азии к Саяно-Алтаю возможен следующий путь: вдоль южных склонов Тянь-Шаня (Таримская впадина, Турфан и т.д.), но материалов оттуда пока недостаточно для какого-либо заключения. Вместе с тем южный путь мог бы лучше соответствовать особой роли антропоморфных ликов в окунёвском наскальном искусстве, которые до сих пор не известны на территории Казахстана, но представлены в северо-западных районах КНР и в Монголии». Поэтому вполне возможно, что окунёвцы – это древние арии. Примечательно, что исследователи отмечают окунёвское влияние в Туве, на Алтае, в Западной Сибири, в Синьцзяне и в верховьях Инда.
Гаплогруппа C3-M217 и тунгусо-маньчжурские народы с нивхами
Гаплогруппа C3* имеет высокие частоты у тунгусо-маньчжурских народов и нивхов: нивхи C3* (71%), удегэйцы C3* (61%), эвенки России C3* (3,1), эвенки Китая C3* (xC3c) (26,9%), орочены Китая (потомки западных эвенков, мигрировавших из Сибири, но в Китае считающиеся отдельной народностью) C3* (xC3c) (19,4%), эвены центральные C3* (xC3c) (4,2%), эвены восточные C3* (xC3c) (12,9%), ульчи (народность, родственная нанайцам) / нанайцы C* (или C3*) (30,2%), хэчже (нанайцы Китая) C3* (xC3c) (11,1%), маньчжуры C3* (xC3c) (22,9%), сибо (потомки маньчжуров, переселенных из Маньчжурии в Синьцзян) C3* (xC3c) (22%).
Тунгусовед А.А. Реформатский подразделяет тунгусо-маньчжурские языки на три группы:
- сибирскую — эвенкийский (тунгусский), с негидальским и солонским, эвенский (ламутский),
- 2) маньчжурскую — маньчжурский, вымирающий, имел богатые памятники средневековой письменности на маньчжурском алфавите, чжурчжэньский – мертвый язык, известный по памятникам XII–XVI вв. (иероглифическое письмо по образцу китайского),
- 3) амурскую — нанайский (гольдский), с ульчским, удэйский (удэгейский), с орочским.
Интересен следующий факт (см. абзац выше): у народов амурской подгруппы наблюдаются высокие частоты гаплогруппы C3*, маньчжурской – средние частоты C3*и С3с, сибирской – относительно высокие частоты С3с. В связи этим можно предположить, что расселение тунгусо-маньчжурских народов происходило из амурского региона [и пересекаться с нивхами (гиляками)].
Компаративист А.А. Бурыкин к тунгусо-маньчжурским языкам относит нивхский язык, который многими лингвистами считается изолированным. Однако, не все согласны с принадлежностью нивхского языка к тунгусо-маньчжурским. Например, А.М. Певнов считает эти языки не родственными. Вместе с тем, он отмечает структурное сходство нивхского языка «со значительным числом американских индейских языков». Он также отмечает, что наряду со структурными аналогиями с айнским, японским, корейским языками, нивхский язык имеет такие же аналогии с китайским и языками Юго-Восточной Азии. Вполне возможно, что эти явления обусловлены участием в этногенезе нивхов носителей гаплогруппы О (у нивхов O2 (1,9%), O3a* (7,7%)).
Макрокомпаративист Д. Гринберг, используя метод массового сравнения лексики, в своё время включил нивхский язык в евроазиатскую макросемью языков, в которую, по его мнению, входят также чукотско-камчатские и юкагирский языки. О.А. Мудрак вслед за Д. Гринбергом, однако, используя компаративисткий метод, также объединяет нивхский язык с чукотско-камчатскими в отдельную языковую семью, распад которой, по его мнению, произошел около III тыс. до н.э. Он считает эту гипотетическую нивхско-чукотско-камчатскую семью родственной алгонкинско-мосанской семье в Северной Америке. В связи с этим важно, что дочерняя к C3* гаплогруппа C3b обнаружена у алгонкинского народа чейенны (16%).
Гаплогруппа C3-M217 и палеосибирские народы
Вместе с тем, большинство лингвистов считают чукотско-камчатские языки, на которых говорит коренное население Чукотки и Камчатки, изолированной семьёй. В чукотско-камчатских языках различают чукотско-корякскую и ительменскую ветви. По мнению А.П. Володина чукотско-камчатские языки «По своей структуре … скорее американские, нежели азиатские, следовательно, их носители — это индейцы, которые остались на территории Азии». При этом он не считает ительменский язык родственным чукотско-камчатским, поскольку ительменский язык обнаруживает значительные расхождения с чукотско-корякской ветвью в области фонетики, грамматики и лексики. По его мнению «пути чукчей-коряков и ительменов были различны: если первые кочевали с оленьими стадами с юго-запада и проникли на Камчатку с севера, через Чукотку, то собиратели и рыбаки праительмены проникли на Камчатку с юга, через Японию и Курильские острова».
Некоторые лингвисты отмечают определенное типологическое сходство чукотско-камчатских языков с эскимосско-алеутскими языками. В частности, А.П. Володин отмечает чукотско-корякское влияние на грамматическую систему эскимосских языков.
Субклад C3 у чукотско-камчатских народов
В связи с тем, что Д. Гринберг и О.А. Мудрак отмечают родство нивхского и чукотско-камчатских языков, рассмотрим генофонд чукотско-камчатских народов:
- Ительмены: С* (S4Y-T) (27,8%), C3c (M48) (38,9%), N1c (Tat-C) (11,1%), R1a (M17) (22,2%).
- Коряки: C3* (48%), I2a (15%), N1c1 (24%), QxM346 (6,1%).
- Чукчи: C3* (15%), N1c1 (61%), QxM346 (13%), Q1a3a1 (11%).
Видно, что у коряков и чукчей значительные частоты имеет гаплогруппа С3*. Участие в этногенезе нивхов, коряков и чукчей носителей этой гаплогруппы, по-видимому, и обуславливает родственные черты языков этих народов. Наличие С3* у чукотско-камчатских народов свидетельствует о миграции их предков на территории Чукотски и Камчатки из бассейна Амура и Охотского моря. Примечательно, что у коряков и нивхов даже совпадают два гаплотипа С3.
У ительменов есть гаплогруппа С3с, которой нет у чукчей и коряков. Это подтверждает правоту А.П. Володина о проникновении праительменов на Камчатку с юга, независимо от прачукчей и пракоряков. Наличие у ительменов гаплогруппы N1c возможно связано их контактами с чукчами и коряками на современной территории обитания. Отсутствие у ительменов гаплогруппы Q свидетельствует об их позднем приходе на территорию Камчатки.
Гаплогруппа N1c у чукотско-камчатских народов – это наследие прафинно-угров, участвовавших в этногенезе чукчей и коряков и определивших схождения чукотско-камчатских языков с уральскими.
Субклад C3 у эскимосо-алеутских народов
Проверим вывод А.П. Володина о чукотско-корякском влиянии на грамматическую систему эскимосских языков, исследовав генофонд эскимосов. Эскимосы России: C3* (9,3%), QxM346 (7%), Q1a3a1 (84%) [16]. В то же время у эскимосов Америки гаплогруппа С3 практически отсутствует (с низкой частотой обнаружена только у инуитов Гренландии). Таким образом, маловероятно, что отмечаемое А.П. Володиным влияние чукотско-камчатских языков на эскимосский обусловлено участием в этногенезе носителей гаплогруппы C3*.
Вместе с тем, О.А. Мудрак считает эскимосские языки частью алтайской языковой семьи. К настоящему времени обнаружено около 1200 алтайско-эскимосских этимологий. В эскимосском языке обнаруживается «характерный пласт заимствований из нивхских и камчадальских языков, который нельзя списать на поздние контакты. Они могут указывать на пути переселения из низовьев Амура через Курилы и Камчатку на территорию Чукотки».
Можно ли считать эскалеутские языки алтайскими? Вполне возможно, но скорее всего, схождения эскимосских языков с алтайскими, могут быть результатом участия в их этногенезе носителей гаплогруппы Q, родственной R1, различные клады которой широко распространены у тюркских и индоевропейских народов. Здесь необходимо иметь ввиду гипотезу Ф.Кортланда, согласно которой язык праиндоевропейцев – это урало-алтайский язык, изменившийся под влиянием западно-северокавказского (предок абхазо-адыгских) языка. Вместе с тем, праурало-алтайский язык никогда не существовал, а общие элементы между алтайскими и уральскими языками имеют контактную природу. Прауральцы были носителями Y-гаплогруппы N, родственной Y-гаплогруппе О, широко представленной у народов, относящихся к аустрической языковой макросемье.
У народов, включаемых в алтайскую семью, за исключением тюркских, гаплогруппа R1 встречается исключительно редко. Соответственно гаплогруппа R1 является пратюркской. И вполне можно утверждать, перефразировав Ф.Кортланда: праиндоевропейский язык – это пратюркский язык, изменившийся под воздействием западносеверокавказского. И, соответственно, большинство общих элементов в эскимосских и алтайских языках, выявленные О.А. Мудраком, скорее всего, обусловлены участием в этногенезе эскимосов носителей гаплогруппы Q, родственной Y-гаплогруппе R1 (безусловно, что часть схождений между тюркскими, тунгусо-маньчжурскими, нивхским, чукотско-камчатскими и эскимосскими языками обусловлена участием в их этногенезе носителей гаплогруппы С3*). Нельзя также исключать влияние на язык любого народа и языка их матерей, являющихся носителями различных линий мтДНК. В некоторых случаях оно может быть даже более значительным, чем отцовское влияние.
Гаплогруппа С3* на территории Северной Евразии кроме тунгусо-маньчжурских широко представлена у монгольских народов. У монголоязычных народов она имеет следующие частоты: монголы (39,1%) [55], буряты (8,3%), 8,8%, хамниганы (0,5%), калмыки (5,5%).
Обнаружена С3* также у корейцев (9,6%, корейцы Китая 6,7%, корейцы Кореи 26,3%) и японцев (1,9%), чьи языки родственны тунгусо-маньчжурским.
Гаплогруппа C3-M217 и североиндейские народы
Компаративист Н.Ф. Яковлев установил лингвистические параллели между палеоазиатскими языками (чукотским), кабардинским, адыгейским, абхазским, абазинским и индейскими языками северо-запада Америки, а также пространственно смежными с палеоазиатскими восточными ответвлениями тунгусского языка—ламутским (эвенским) и негидальским. При этом он отмечает более близкое типологическое сходство между языками Западного Кавказа и индейцев Северной Америки, чем между последними и языками палеоазиатскими. Объяснение возможного родства между названными языками на основании генетических данных приведено выше (см. гаплогруппа С4-M347).
Еще одним объяснением данного феномена может быть миграция группы населения с Кавказа на восток и далее в Новый Свет. На это указывает обнаружение в Америке мтДНК-гаплогруппы Х. Хотя она составляет всего 3% генофонда современных индейцев, но довольно широко распространенна на севере Северной Америки, причём среди алгонкинов достигает до 25% мтДНК. С меньшими частотами она представлена на западе и юге Северной Америки — сиу (15%), нуу-чах-нулт (11-13%), навахо (7%) и якама (5%). Гаплогруппа X (субгаплогруппа X2e) обнаружена на Алтае, куда она предположительно прибыла с Южного Кавказа. Субклады X2* и X2b гаплогруппы X2 были обнаружены также к востоку от Алтая среди эвенков Центральной Сибири.
Субклад C3b
Гаплогруппа C3b- P39 (P39) с частотой 5,8% распространена у коренных жителей Америки. Наибольшая её концентрация отмечена у атапасков: танана (42%), апаче (15%) [46], Tłįchǫ (35,1%), гуичин (Gwich'in) (24,2%) [65], навахо. Языки атапасков «По разным классификациям, либо образуют отдельную семью, либо входят в семью на-дене».
Имеется C3b и у других индейских народов Америки: чейенны (языки относятся к алгонкино-мосанской семье) (16%), сиу (Sioux, группа сиу семьи хока-сиу) (11%), встречается также в племени Wayuu в Колумбии и Венесуэле. Самое большое разнообразие гаплотипов C3b наблюдается у атапасков Аляски (танана и другие племена). О родственных связях между языками индейцев и народов Евразии и Австралии говорилось выше.
Субклад C3c
Гаплогруппа C3c- M48 (M48, M77, M86) встречается с высокой частотой среди северных эвенков, казахов, ойратов, калмыков, монголов из МНР, юкагиров, нивхов, коряков и ительменов, со средней частотой — среди южных эвенков, жителей Внутренней Монголии, бурятов, тувинцев, якутов, чукчей, киргизов, уйгуров, узбеков, каракалпаков и таджиков. Частоты С3с у тунгусо-маньчжурских народов: эвенки (25%), (43,9%), эвены (52,4%), удегэйцы (9,7%). У монголоязычных народов гаплогруппа С3с имеет частоты: буряты (3,7%), (6%), монголы (10,9%), калмыки (45,1%). У тюркоязычных народов гаплогруппа С3с имеет частоты: алтайские казахи (29%), (41,7%), тувинцы (8,8%), (5,6%), тоджинцы (7,7%), кыргызы (2,6%), якуты (1,8%), (20%), южные алтайцы (0,7%), алтайцы (5,6%). Гаплотипы тунгусо-маньчжурских народов образуют внутри гаплогруппы C3c отдельный «восточный» кластер, возраст которого составляет 1,66 ± 0,87 тыс. лет. В него, кроме гаплотипов эвенков, эвенов, удегэйцев, входят также гаплотипы якутов, большинства бурят и части тувинцев.
Во второй, «западный», кластер, отличающийся наибольшим гаплотипическим разнообразием, попадают образцы части бурятов, все гаплотипы калмыков, монголов, алтайцев, кыргызов, казахов, большинства тувинцев. В.Н. Харьков отмечает, что «У калмыков, монголов и тувинцев наибольшей частотой характеризуется один и тот же гаплотип, претендующий на роль основателя этого кластера. Вообще, спектр гаплотипов калмыков, монголов, тувинцев и алтайцев является очень сходным. Показатели разнообразия у калмыков достигают максимальных значений. Вероятно, этот кластер отражает расселение на территории Южной Сибири монгольских популяций и родов. У казахов, …, наблюдается абсолютная специфичность гаплотипов C3c, образующих отдельную ветвь в пределах западного кластера. Высокая частота модального гаплотипа специфичной казахской ветви и то, что все казахские гаплотипы уникальны и не встречаются в других популяциях, явно свидетельствует о сильном эффекте основателя по гаплогруппе C3c у этого этноса». По мнению В.Н. Харькова гаплогруппа С3с возможно является маркером расселения тунгусо-маньчжурских народов. К тому же «…у различных тунгусо-маньчжурских народов наблюдается сочетание гаплогрупп С3с и С3* в разных пропорциях».
Гаплогруппа С3с к тюркским народам, скорее всего, попала от тунгусо-маньчжуров. Каким образом могла попасть гаплогруппа С3с от тунгусо-маньчжуров к тюркским народам и, в частности, к казахам? В эпоху неолита на территории Монголии население относилось к двум расовым типам, соответствующим её этнокультурным областям. В восточных областях страны проживали монголоиды байкальского типа, имевшие представление о зачаточном земледелии, а в западных областях — европеоиды, близкие к афанасьевскому типу Южной Сибири.
Археологические культуры, соотносящиеся с гаплотипом C3c
В эпоху раннего металла на обширных пространствах от гор Монгольского Алтая до Хэнтэй-Чикойского нагорья на основе древнего поздненеолитического населения Центральной Азии формируются 4 крупные культурные области: 1) восточная степная, 2) восточную таежная, 3) южная и, возможно, 3) западная. Их представляют селенгинско-даурская и хэнтэйская культуры на востоке [тунгусо-маньчжуры?] и монгольский (центральноазиатский) вариант афанасьевской культурной общности на западе, родственный афанасьевской культуре Горного Алтая [по происхождению индоевропейской].
Складывание культур херексуров и плиточных могил
В середине II тыс. до н.э. в степях Центральной Азии сформировался кочевой и полукочевой, в зависимости от ландшафтной и климатической обстановки в конкретной ее области, тип скотоводческого хозяйства, связанный с круглогодичным содержанием скота на подножном корму. В этот период синхронно друг другу в Восточной Монголии и Южном Забайкалье на основе селенгинско-даурской культуры сформировалась культура плиточных могил, а в Западной Монголии на основе монгольского варианта афанасьевской культурной общности — культура херексуров. В Хэнтэй-Чикойском нагорье на северо-востоке Центральной Азии в эпоху бронзы, население хэнтэйской культуры во многом сохраняло пережиточный неолитический уклад жизни, вследствие ведения традиционного присваивающего хозяйства в условиях таёжной зоны. У них произошли заметные перемены в технике обработки камня, из-за возросших объемов добычи металла и получения его от соседей-степняков стало значительно больше бронзовых изделий, время от времени у таежников появлялись домашние животные, полученные путем обмена от носителей культуры плиточных могил или населения культуры херексуров. Однако эти контакты все же имели ограниченный характер и не оказывали кардинального влияния на культуру, уклад и образ жизни лесных жителей.
Население культуры плиточных могил
Население культуры плиточных могил, занимавшее обширную территорию центральной и восточной областей Монголии, представлено двумя антропологическими типами: 1) на севере и востоке Монголии и в Забайкалье существовали племена брахикранного типа, характерные для байкальского типа североазиатской расы, 2) в центральных областях Монголии проживали племена центральноазиатского типа североазиатской расы. Несомненно, что население культуры плиточных могил соотносится с гаплогруппами C3* и С3с, поскольку «Сравнительный анализ краниологических материалов племен культуры плиточных могил свидетельствует о значительном расовом сходстве между племенами культуры плиточных могил бронзового века и населением последующих исторических периодов. Это позволяет предположить, что племена культуры плиточных могил Монголии, особенно Центральной Монголии, следует рассматривать как один из основных компонентов при формировании антропологического типа хуннов».
Хотя Э.А. Новгородова считает, что культура плиточных могил была древнейшей протомонгольской, по-видимому, она ошибается. В.И. Рассадин провел сравнительно-исторический анализ монгольской лексики, относящейся к рыболовно-охотницкой и установил, «что почти все основные термины, входящие в эту семантическую группу, являются общемонгольскими и почти все они восходят к прамонгольскому языку. Это свидетельствует о том, что древним прамонголам, пользующимся в ту пору единым, еще не разветвившимся впоследствии языком, была присуща охота на таежных зверей и птиц и добыча рыбы при помощи как сетей, так и остроги (лучение рыбы) и крючков». При этом прамонголы контактировали в этот период с тунгусо-маньчжурами, но не тюрками, поскольку «среди этих общемонгольских названий таежных копытных и пушных зверей, а также хищников нет, как правило, тюркских параллелей, а только тунгусо-маньчжурские». Поэтому наиболее вероятно, что прамонголы – это население хэнтэйской культуры Хэнтэй-Чикойского нагорья на северо-востоке Центральной Азии. В частности, В.И. Рассадин сообщает, что сравнительно-исторический анализ терминов, относящихся к животноводству, показал, что тюрко-монгольские соответствия охватывают названия крупного рогатого скота, верблюда, овец и коз и все названия продуктов, получаемых из молока. Названия же, связанные с коневодством, в тюркских языках самобытны (ср.: тюрк, am «конь», бе «кобыла», кулун «жеребенок», тай «жеребенок-двухлетка»), а монгольские термины (ср. соответственно монг. термины морин, гэгү, унаган, дагаган) имеют полные аналогии в тунгусо-маньчжурских языках (ср.: тунг.-м. морин//мурин «конь», гэо//гог, гэг «кобыла», унахан//унакан «жеребенок»). Выше отмечалось, что население хэнтэйской культуры, живя в тайге, получало домашних животных путем обмена от носителей культуры плиточных могил или населения культуры херексуров.
А В.Е. Ларичев высказал мнение о родстве плиточных могил Забайкалья с земледельческой культурой эпохи бронзы в Дунбее (Китай), которая развилась на местной неолитической основе. Погребальные обряды этих культур имеют много общих черт. Поскольку культура Дунбея китайская, то потомки населения этой культуры должны иметь гаплогруппу О. И действительно, у казахов Алтая гаплогруппа О3а3с* имеет частоту 40%, C3* — 15%, C3c – 29%, у кыргызов О2 – 1,3%, С3* — 20%, C3c – 2,6%, у тувинцев C3c* — 5,1%, C3c – 9,2%, O* — 0,9%, O2 – 0,2%, O3a* — 3,1%, O3a3c* — 0,7%, O3a3c1 – 2,1%, у монголоязычных бурятов концентрация C3c* — 8,8%, C3c – 3,7%, O3a* — 1,5%, O3a3c* — 1,3%, O3a3c1 – 3,4%.
Казахи Алтая, по-видимому, в основной своей массе, относятся к племени найман (у них преобладает гаплогруппа О), остатку когда-то могущественных киданей. Историки до сих пор не могут определиться с тем, кто такие кидани – монголы или тюрки. Генетические данные по их потомкам показывают, что это тюркизированные китайцы (или аустрики), впоследствии подвергшиеся сильному монгольскому влиянию.
Тюркизация населения культуры плиточных могил началась, по-видимому, уже в период её формирования, поскольку проживавшее в центральных областях Монголии население этой культуры относилось к центральноазиатскому типу североазиатской расы, который является результатом метисации древней байкальской расы с европеоидами. Культура плиточных могил имела связи с Китаем эпохи Инь и Чжоу и с Западом вплоть до Причерноморья. Искусство культуры плиточных могил имеет много общих черт с культурами Южной Сибири: карасукской, тагарской и другими.
Вполне возможно, что предки «плиточников» — тунгусо-маньчжуры. В пользу этого говорит тот факт, что население этой культуры, проживающее на севере и востоке Монголии и в Забайкалье и не имеющее европеоидной примеси, относилось к байкальскому типу североазиатской расы, характерному и в настоящее время для некоторых тунгусо-маньчжурских народов (эвенки и эвены) и юкагиров.
Столкновения культур херексуров и плиточных могил в I тыс. до н.э.
В конце II тыс. до н.э. начались крупномасштабные миграции скотоводческого населения обеих степных культур — херексуров и плиточных могил, которые носили встречный характер. По всей видимости миграции носили характер вторжений и сопровождались многочисленными военными столкновениями, борьбой за пастбища.
В результате этих массовых перемещений образовалась огромная контактная зона этих культур в пределах Центральной Монголии и Южной Бурятии. Она протянулась почти на 1300 км с запада на восток и около 600 км с севера на юг. Есть основания полагать, что со временем откровенно враждебные отношения мигрантов с местным автохтонным населением постепенно сменились отношениями сосуществования и этнического смешения.
К концу эпохи поздней бронзы и в начальный период раннего железного века они закончились ассимиляцией европеоидов культуры херексуров монголоидами на востоке и монголоидов культуры плиточных могил европеоидами на западе.
В хуннское время (в III в. до н.э. — I в. н.э.) на территории Монголии складывался единый антропологический тип, характеризовавшийся мезокранным типом и низким сводом черепной коробки, среднешироким, средневысоким и умеренно профилированным в пределах монголоидной расы, лицом и средневысокими орбитами. Сравнительный анализ краниологического материала свидетельствует о большом сходстве антропологического типа хуннов с антропологическим типом кочевников раннего средневековья, средневековья и современного населения Монголии. Это свидетельствует о их генетической связи.
Субклад C3d
Гаплогруппа C3d- M407 (M407) встречается у якутов и китайцев. Обнаружена в Камбодже с частотой порядка 4%, а также у других народов Юго-Восточной Азии с крайне низкими частотами. По данным В.Н. Харькова у тунгусо-маньчжурских народов её нет, а по данным B. Malyarchuk et. al [55] есть: эвенки (2,4%). Эта гаплогруппа имеет высокие частоты у монголоязычных народов: монголы (15,2%), буряты (53,9%), хамниганы (52,9%), калмыки (12,1%). У сойотов, ныне разговаривающих на бурятском языке, прежде бывших тюркоязычными, а до этого самодиеязычными данная гаплогруппа отмечена с частотой 53,6%. У тюркоязычных тувинцев и телеутов C3d имеет частоты 2,8 и 2,4% соответственно. По мнению В.Н. Харькова C3d «…маркирует демографическую экспансию монголоязычных популяций Центральной Азии». «По гаплогруппе C3d, …, все этносы разделяются на две группы: генетически очень близкие друг другу этносы бурятов, сойотов и хамниган…, и…, более гетерогенную, южную группу, в составе монголов, калмыков, тувинцев и телеутов. Оценка возраста генерации гаплотипического разнообразия показывает, что наиболее древним является компонент C3d у бурят 3,36 ± 1,17 тыс. лет. У всех остальных этносов разнообразие значительно ниже. Хотя возможно, что для монголов это связано с относительной малочисленностью выборки. Возраст кластера С3d-B оценен в 1,05 ± 0,44 тыс. лет». Кластер C3d-B образуют гаплотипы калмыков, тувинцев, телеутов.
- http://www.proza.ru/2016/10/04/1889
- http://atsman.livejournal.com/1331002.html
- http://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/1773970
- http://www.garshin.ru/evolution/anthropology/populations/haplogroups/y-dna/c-y-hg/c3-y-clade/index.html
