Южная Корея: чужая родина

Manchurian (Ancient Corean) Kingdoms: 3898 BC

Условно говоря, для правых националистов символом "славного прошлого" является дворянин-янбан, который сидит на веранде своей усадьбы над философским трактатом, и размышляет при этом о чем-нибудь высоком — вроде соотношения начала "ли" и начала "ци". Для левых националистов "славное прошлое" скорее воплощают мужики, неистово пляшущие на деревенской площади, или же шаманка, занятая своим камланием.Однако эти расхождения носят, как легко заметить, стилистический характер

Миф об исключительной древности этноса. Все корейцы хорошо знакомы с формулой"пятитысячелетняя история Кореи". Формула эта давно уже стала стандартной, и воспроизводится совершенно автоматически. Любой кореец знает, что история его страны началась пять тысяч лет назад.В действительности, первые протокорейские государства возникли лишь в III-IV вв. н.э., то есть чуть более полутора тысяч лет назад. Если считать протокорейским и государство Древний Чосон, то историю корейской государственности можно удлинить еще лет на 700. Однако "пяти тысяч лет" не получается никак.
Откуда же взялась эта цифра? Из позднего и, по сути, апокрифического сочинения XII века, в котором содержится древнекорейский миф о Тангуне. В соответствии с этим мифом, Хванун, сын Небесного Владыки, спустился на землю, где женился на медведице, чудесным образом превращенной в женщину. Их сын, Тангун, и стал первым правителем государства Чосон. В результате довольно сомнительных расчетов, которые опирались на китайскую хронологию, было решено, что восшествие Тангуна на престол произошло в 2333 г. до н.э.
Цифра "5000 лет" понравилась корейским националистам — в том числе и потому, что она ровно в два раза превосходила официально признанный (и тоже совершенно фантастический) возраст японской монархии, которой, по ее собственному мнению, исполнилось две с половиной тысячи лет. После 1945 г. миф стал восприниматься как непреложный факт. Пару месяцев назад мне попалось на глаза рекламное объявление: "Мы, жители страны с пятитысячелетней историей, должны знать Китай — страну с трехтысячелетней историей!" В учебнике корейского языка, предназначенном для российских корейцев кроха-сын говорит отцу: "У России — тысячелетняя история". Папа (российский кореец) на это немедленно отвечает "А у Кореи — пятитысячелетняя" [чувствуется добротное конфуцианское образование llb]

Автохтонность и империя.

В Южной Корее с восторгом восприняли выводы зарубежных лингвистов, которым в последние десятилетия удалось окончательно доказать отдаленное родство корейского и алтайских языков. Причина этого энтузиазма понятна: широкие родственные связи дают основания для имперских притязаний такого масштаба, о котором в "доалтайскую" эпоху националисты и не мечтали.

Характерный (и типичный) пример таких построений — книга Кеннета Ли, недавно вышедшая в США. В ней автор именует корейцами все алтайские народы Дальнего Востока — чжурчженей, тунгусов, киданей. В своей книге Ли именует "корейским племенем" и маньчжур (подгруппа корейского племени тунгусов), так что Цинская империя у него становится, по сути, корейской .

Территориальные притязания

Основные территориальные претензии корейского национализма связаны с событиями I тыс. н.э.,
В IV-VII вв. на территории Корейского полуострова существовало три соперничающих княжества. Одно из них — Когуре — занимало и значительную часть нынешнего северо-восточного Китая, Манчжурии. В ходе неудачных войн с Китаем Когуре было оттеснено на юг, на территорию Корейского полуострова, а в конце VII в. княжество прекратило свое существование под ударами войск княжества Силла и армий китайской Империи Тан. Его территорию поделили между собой победители. Однако часть когуресской элиты приняла активное участие в создании государства Бохай, которое существовало в Манчжурии (и, частично, на территории российского Дальнего Востока) в VIII-X веках. По-видимому, когурессцами было большинство правящей элиты Бохая, включая и царствующую династию, хотя среди населения в целом они составляли меньшинство.

Дополнительную пикантность ситуации придает то, что корейские националисты не испытывают ни малейших сомнений по поводу "корейскости" княжества Когуре. В то же самое время, известные нам несколько сотен когуресских слов не имеют отношения к корейскому языку. На основании этих слов когуресский можно уверенно считать одним из диалектов. древнеяпонского. В этом нет ничего удивительного: во время своего продвижения на архипелаг протояпонцы двигались через Корейский полуостров, и на его территории неизбежно должны были существовать анклавы, этнически родственные протояпонцам. Одним из таких анклавов (то ли следствием протояпонского "броска на восток", то ли его базой) и было Когуре.

Легко догадаться, что для корейских националистов Манчжурия — некогда часть Когуре — является "утраченной" корейской землей (интересующиеся могут посмотреть на карту ). "Утраченными" считаются и земли Бохая. Первыми с такими заявлениями выступил известный националистический публицист Ан Чхон. Однако особый размах эти заявления приобрели в последние годы, после выхода в 1990 г. в свет его книги "Маньчжурия — наша земля".Одни такой мечтатель написал в 1993 году: "Мы должны наращивать нашу мощь. Мы должны не снижать темпов экономического роста. И тогда мы все вместе вернем нашу землю, нашу Манчжурию".

Замалчивание иностранных влияний.

Ирония ситуации заключается в том, что мало найдется на планете стран, которые бы подвергались такому постоянному и мощному иностранному влиянию, как Корея. Достаточно сказать, что в типичном газетно-журнальном тексте примерно 80% всех слов являются китайскими заимствованиями (в большинстве языков процент заимствований ниже во много раз).

Корейские националистические историки подробнейшим образом описывают, как в середине I тыс. н.э. корейские ученые, миссионеры и ремесленники принесли цивилизацию в Японию. При этом они стараются не привлекать внимания к тому обстоятельству, что "цивилизация", о которой идет речь, являлась китайской: корейцы учили японцев китайской иероглифике, китайской философии, китайским технологиям, которые они сами усвоили несколькими веками ранее.

В то же самое время сказать что-либо позитивное о японском влиянии на Корею в колониальные времена сейчас равносильно академическому или политическому самоубийству — несмотря на то, что в общем и целом вся "технология" жизни корейского общества по-прежнему устроена по японскому образцу.

Достается и японской культуре. Вот, например, что пишет чрезвычайно популярный в Корее поэт Ким Чи-ха: "В основе японской культуры лежит смерть и разрушение жизни. Другая сторона японской культуры — ее сентиментальность. Сентиментальность, символом которой является восхищение цветущей сакурой, — это лишь другая сторона насилия. Нигилизм, аморальность, болезненная сексуальность — все это лишь разрушение жизни". [но как сказал ! llb]

До недавнего времени в Корее действовали официальные запреты на распространение японской массовой культуры, которые были существенно ослаблены только в последние годы. Прокат японских фильмов в корейских кинотеатрах был официально запрещен. Нельзя было продавать в Корее японские комиксы, а корейским радиостанциям запрещалось транслировать японскую поп-музыку (впрочем, это не мешало корейским композиторам активно копировать японские мелодии). В самом престижном университете страны — Сеульском Государственном — не было кафедры японского языка, которую там не открывали по принципиальным соображениям.

Два источника и две составные части корейского национализма

KUDA.UA > Отдых > Отдых в России > Южная Корея : чужая родина

С 1991 ГОДА слабо сочившийся ручеек эмиграции наших граждан, имеющих «историческую родину», принял вид бурного потока — евреи едут в Израиль , немцы — в Германию, греки потянулись в Грецию. Не трогается с места, пожалуй, только одна национальность — корейцы.

Это странно, ведь судьба этого народа в России, мягко говоря, не сложилась — в 1937 году корейцев (составлявших аж треть населения Дальнего Востока) Сталин отправил в ссылку в Казахстан. А в 1945 году к этим изгнанникам прибавилось несколько десятков тысяч корейцев Южного Сахалина, угнанных японскими оккупантами работать на угольных шахтах и освобожденных Советской армией. Сейчас российских корейцев насчитывается около 150 000, а по всему СНГ — 600 000. Однако в богатую Южную Корею уехали лишь около пяти тысяч человек — капля в море. Почему — становится понятно сразу, как только приезжаешь в эту страну.

На улицах Сеула поют по-русски

…ПО БУЛЬВАРУ движется изрядно подгулявшая компания ребят и девушек, на всю улицу орущая частушки. «Серега, пойдем еще бухла закупим?» — «Вован, я ж тебе говорил — сколько водки ни бери, все равно ходить два раза!» Компания дружно ржет. Все бы ничего, да только глаза у кричащей русские частушки молодежи раскосые и дело происходит в Сеуле — столице Южной Кореи.

Предполагается, что всего здесь нелегально работают около десяти тысяч корейцев из СНГ — из Казахстана, Узбекистана и c российского Дальнего Востока. На сайтах русских корейцев в Интернете размещена подробная инструкция, как приехать работать в Сеул: «Получите туристическую визу на три месяца. Потом можете задержаться на два года. Периодически в Корее (примерно раз в год) объявляют амнистию, и все нелегалы могут выехать обратно без боязни ареста. Воспользуйтесь ею». Тут же предлагаются услуги по трудоустройству. Заявок от желающих — масса: за месяц работы на стройке, фабрике лапши, ферме по выращиванию собак (считающихся в Корее деликатесом) можно получить 500–1000 долл. США : в фирмы-«наниматели» толпами ломятся врачи и учителя с Дальнего Востока, имеющие на родине зарплату в две тысячи рублей и готовые за доллары на что угодно. Для мужиков один путь — в чернорабочие или строители, для девушек-кореянок — два: либо следовать тому же, либо — проститутками в злачном сеульском районе Итэвон и портовом городе Пусан.

— Постоянно у нас с ними проблемы, — пожаловались мне в российском посольстве. — Приезжают по одноразовым туристическим визам, а остаются жить на пять лет. Ну депортируют их, а толку? Одну девчонку вышлют, а три приезжают.

Местные жители не встречают русских корейцев с распростертыми объятиями. «Понаехали тут, работу у нас отбирают, — закуривая, злится сеульский таксист Ким, везущий меня в район проживания «русских». — Берутся за копейки вкалывать, кормить их не требуется, налоги платить не надо. Везде их полно, все заняли — и на стройках, и на фабриках, и на фермах, и в такси. Во время кризиса (в Корее он был в то же время, что и в России. — Авт.) была безработица, а из-за «ваших» я полгода никуда устроиться не мог. Да только зачем им деньги, все равно то, что заработают, пропивают».

Работают по 15 часов в день

НЕДАЛЕКО от Сеула находятся компактные поселения репатриантов из России — один 80-местный дом престарелых и 500-квартирный комплекс для «семейных». Приезжающим дают «подъемные» (450 долларов на семью в месяц), пока не устроятся на работу. Однако корейская молодежь не хочет уезжать, менять гражданство и жить в этом комплексе, предпочитая нелегально пахать на стройках. Жить в Корее им не нравится.

— Здесь все другое, — объясняет 20-летняя Ирина Чен, работающая на ферме морской капусты. — Менталитет у людей очень странный: женщина, например, человеком не считается: дверь ей никто не откроет, руку не поцелует, цветов не подарит — к чему мы в России привыкли. Я ящики по 40 килограммов целый день гружу, и хозяину наплевать, что у меня потом весь организм может разрушиться: если подрядилась работать, так вкалывай, как мужик, хотя зарплату платят на 200 баксов меньше. Как мы по-корейски говорим, местным не нравится: все смеются, издеваются. Спят они на полу на циновках, еду едят какую-то полусырую… чего я сюда жить поеду? У меня муж русский, а таким семьям жилье не дают — сам квартиру снимай и живи как хочешь. Многие из нашего города, кто в Корею переехал, через год-два вернулись обратно.

Система нелегального труда русско-корейских гастарбайтеров в Корее отработана до мелочей: «наши» корейцы, прилетая в Сеул, еще в аэропорту звонят «диспетчеру на домашнем телефоне» — их десятками нанимают хозяева фабрик, заинтересованные в дешевой рабочей силе. Диспетчер записывает данные, и в тот же день «соискателям работы» звонят с предложениями. Фирмы по трудоустройству в Корее предупреждают на интернет-сайтах: «Просим не обращаться к нам лицам со слабыми физически данными и заболеваниями желудочно-кишечного характера: работа предстоит тяжелая». Тяжелая — это не то слово. Рабочий день в лучшем случае 12 часов (в худшем — 15), выходные — два, а то и один раз в месяц. Если работать на уборке риса, так выходных и вовсе не полагается, а девушке всегда платят на треть меньше. По непроверенным данным, трудом гастарбайтеров из русских корейцев не брезгуют и корейские электронные концерны, чьи марки очень популярны в России: получается, что телевизоры или видеоплееры, которые охотно раскупают у нас, сделаны руками российских граждан. Для жилья хозяева, как правило, предоставляют рабочим «гостиницы» — обычные общаги, где живут по пять-шесть человек в комнате (за эту «роскошь» с них еще и деньги вычитают). Поздними вечерами русские корейцы развлекаются известным в России способом — пьют, и владельцы ночных магазинов уже знают своих клиентов в лицо. Парадокс, но многие гастарбайтеры за два года работы не могут скопить себе денег даже на обратный билет — все пропивают, и на обратный билет им собирают деньги родственники. В Корее цены в два-три раза выше, чем в Москве, поэтому зарабатываемую там на стройках тысячу долларов потратить легко — сложнее на нее прожить.

— Нашим корейцам тут тяжело, — подтвердили в российском посольстве в Сеуле. — Причем именно тем, кто приезжает сейчас. Те, кто перебрался в 1990–1991 годах, прижились. В Корее принято работать до упора, они все трудоголики, как и в Японии, нередки смерти от переутомления, «наши» к такому оказались не готовы: работать они не хотят, живут на пособие. В России корейцы воспринимаются абсолютно нормально — здесь же они чужаки. Корейский полуостров и без того перенаселен, тут проблемы с транспортом и жильем, которые постоянно дорожают, поэтому местное население на бытовом уровне часто воспринимает репатриантов в штыки. По сути, это трагедия целого народа. Корейцев полвека перемещали туда-сюда, немудрено, что за это время они почти утратили свою культуру и для них здесь все чужое.

ПО РАЗЛИЧНЫМ данным, из 1, 5 млн. евреев, проживавших в России к 1991 году, в Израиль уехали около 1 миллиона. Из двух миллионов этнических советских немцев из России и Казахстана в Германию и страны Европы перебрались 1 млн. 800 тыс. человек. Предполагается, что из 118 000 ингерманландских финнов, проживавших в Ленинградской области в 1989 году, половина получили гражданство Финляндии. Практически полностью выехали в Грецию крымские и абхазские греки (около 40 000 человек). А вот турки-месхетинцы, живущие в Краснодарском крае и когда-то выселенные Сталиным из Грузии, в Турцию не спешат. Из 50 000 человек на «историческую родину» вернулись менее одной тысячи.

  • http://lilibay.livejournal.com/22279.html
  • http://rest.kuda.ua/1663

Смотрите видео: достучаться до сердца 1 серия

Поделиться:
Нет комментариев

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Все поля обязательны для заполнения.

×
Рекомендуем посмотреть